Гайдуков Н. Е.
Путеводитель по пещерным городам Крыма
(продолжение)
часть 2
продолжение
Н.Е. Гайдуков
/ Путеводитель /
по пещерным городам Крыма
часть 1
Рис.2 Карта "пещерных городов" Крыма.
1- Бакла, 2- Чуфут-Кале, 3- Успенский монастырь, 4- Тепе-Кермен, 5- Кыз-Кермен, 6- Качи-Кальен, 7-Сюйреньская крепость, 8- Чилтер-Коба, 9- Мангуп, 10- Шулдан, 11- Чилтер-Мармара, 12-Эски-Кермен, 13- Каламита.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Прежде, чем продолжить разговор о пещерных городах, давайте кинем взгляд на карту. Не нужно никакой особой проницательности, чтобы увидеть, что пещерные города находятся на границе или внутри некоего региона (Рис.2). Мы берем на себя смелость утверждать, что этот регион и есть княжество Феодоро (вместе с Климатами: Климаты это греческое слово, оно обозначает в данном случае область Тавриды). Немалое значение здесь имеют дороги; по гипотезе Е. В. Веймарна главный сухопутный торговый путь из Северного Причерноморья и степей полуострова в Херсонес, издавна, еще в античное время, проходил мимо плато Эски-Кермен (вероятно, с восточной стороны), и поселение здесь возникло как один из пунктов ночевок караванов. [31]
ЭСКИ-КЕРМЕН
Мы не осмелились сравнить свое паломничество с теми серьезными паломничествами, когда богомольцы преодолевают большие расстояния, чтобы поклониться великой святыне; мы ограничились тем немногим, что нашли в горном Крыму.
Благодаря любезности настоятеля инкерманского монастыря архимандрита Августина (ныне, увы, уже покойного; он трагически погиб в прошлом году) теперь . можно найти приют в скиту монастыря, который совсем недавно был открыт в деревне Терновка. Конечно, если компания смешанная, о том, чтобы жить прямо в скиту, не может быть и речи, тем более, что он представляет собой небольшой деревенский дом на окраине деревни, часть которого переоборудована под церковь. Паломников вполне может приютить кто-либо из немногочисленных здешних прихожан. Отсюда до каждого места паломничества буквально считанные километры.
Если перейти долину и вернувшись по севастопольской дороге до первого поворота в горы (автобусная остановка здесь так и называется : "Ферма") начать подъем по противоположному склону долины, при этом справа оставляя пещерный монастырь Шулдан, а слева пещерный же монастырь Чилтер, подняться по новой дороге; она идет по склону плавным серпантином, и чуть спустившись вглубь плато можно сразу увидеть Эски: это скала, лежащая как бы в центре "блюдца"- на пересечении древних дорог. (Рис.За и б)
Эски-Кермен по-татарски значит старый город - местные предания ничего не говорят о людях, живших здесь. Крепостица возникла здесь еще в 6-7 веке, в конце 8 был пожар, а самая интенсивная жизнь приходилась здесь на 12-13 век. [32] Н. И. Репников предположил, что первоначально княжество Феодоро было здесь, и лишь впоследствии феодориты переселились на Мангуп. [33] В пользу этого предположения говорят лишь данные археологии (на Эски нет могил старше 12 века , а на Мангупе ранее 13-14). [34] Во всяком случае, закат Эски и расцвет Мангупа совпадают почти точно.
К самому городу ведет крутая дорога с глубокими колеями. У дороги при предпоследнем колене зигзагов виден ряд высеченных в скале пещерок и среди них две скромных пещерных церковки.
Это очень маленькие храмики, но и в них видна одна очень характерная особенность византийского храма.
"В византийском храме нет "ничего невидимого". Когда храм строился, все части - видимые и невидимые - мастер отделывал с равным старанием, потому что все видимо Богом ("неправду аще узрех в сердце моем, да не услышит мене Господь" Пс 65:18). Достаточно было бы изучить архитектуру любого византийского храма или же технику каменной кладки, чтобы уловить то уважение к внутренней жизни материала, которое испытывает строитель, избегающий какого бы то ни было насилия над камнем, каких бы то ни было попыток подчинить материал произволу собственных замыслов. Используя природную материю, византиец при этом высказывает полное самоотречение; отказ от тщеславия; он позволяет самому материалу выразить свой "логос", установить диалог с мастером, который сегодня не в состоянии воспроизвести никакая строительная техника"(Христос Яннарас). [37]
Что важно увидеть сразу в расположении города, это то, что все объекты паломничества словно "нанизаны" на Эски, как некое "ожерелье" (Рис.2): быть может только этим оправданы слова о том, что Эски это "старая столица".
Эски это не монастырь, а город, и довольно значительный город, если судить по кафедральному собору и остаткам укреплений. Один из историков назвал Эски-Кермен "эталоном средневековой фортификации" [35]; и это не красное словцо; стратегическое положение Эски очень выгодно: с одной стороны, открытые выходы к морю: в гавань Инкермана и в гавань Балаклавы, с другой - выходы в степь и в Байдарскую долину. [36] (Рис.36)
Одна церковь не имеет снаружи стены, которая была, по-видимому, деревянной. Церковка эта состоит из трех полукружий, в среднем из которых был устроен алтарь. Алтарь отделен грубоиссеченной аркой, но следов алтарной преграды мы не видели. Вдоль стены апсиды идет полукругом скамья или сопрестолие.
В середине своей она чуть понижается - здесь в стене конхи углубление, как бы для запрестольного образа. В полу посредине апсиды есть четырехугольное углубление, вероятно, здесь был престол. Апсида ориентирована на северо-восток. В нише направо от царских врат может быть был боковой придел. Еще правее длинная ниша, служившая для погребения.
Чуть правее этой церкви, немного выше находится другая пещерная церковка, высеченная в той же скале; в южной стене прорублена дверь, ведущая в небольшое помещение, м.б. в ризницу. (Рис.4)
По той же дороге выше, где она коридором вступает на плато, и где прежде были ворота города, в правой стене коридора высечены обширные помещения. Еще в двадцатых годах нашего века татары называли это место "Зал Суда". Главное помещение имеет вход с дороги; значительная часть потолка его обрушена и свет попадает туда прямо через крышу. Церковь, а нет никаких сомнений, что здесь прежде была церковь, имеет неправильную форму; противоположная входу стена разбита на четыре полукружия, отделенных друг от друга двумя рядами грубых, высеченных из массива скалы колонн (от первого ряда их видны ныне лишь следы). Крайнее правое из этих полукружий прежде отделялось от остального пространства грубыми колонками (сейчас можно увидеть лишь остатки их) и аркой. Вдоль стены идет полукругом скамья с подножкой, посредине которой возвышенное седалище в виде трона. Нет никакого сомнения, что здесь прежде восседал епископ. По потолку, вдоль арки приметен желобок, очевидно, здесь прикреплялась завеса. В полу и стенах высечено несколько гробниц; это тоже признак того, что перед нами храм.
Рис.4 План и разрез храмов пещерного города Эски-Кермен (по Н Л.Эрнсту).
В полукружии, соседствующим с алтарем, в скале высечена большая купель для крещения. Над алтарем видны следы штукатурки, еще не так давно Марков видел здесь следы фресок (1871 г.) [38|, ныне не видно ничего. Направо за алтарем нам открылась анфилада из трех небольших помещений. Последнее- маленькая церковка с хорошо высеченной апсидой; ориентированная на северо-восток, с конхой и высеченным же престолом, примыкающим к стене; направо от престола сиденьице. В стене по обе стороны апсиды небольшие ниши. У боковых стен скамьи. (Рис.5)
Еще сравнительно недавно не принято было устраивать боковых приделов в церквях.
"Придел (теперь это боковой алтарь) прежде был либо маленькой церковкой, приставленной или приделанной к большой, либо малая церковь, устроенная внутри большой. Кажется, что это то же, что боковой алтарь. То же однако и не то, приделы внутри церкви устроялись так, что были не только алтарями, но малыми особыми церквями, имевшими свое собственное глухое ограждение. Приделы большею частью имели своих собственных священников, которые держали свою особую службу и получали свои особые доходы. Зачастую приделы устраивались благочестивыми людьми для поминовения своих родственников в каких-либо особо чтимых местах или у мощей святых мучеников; а чаще просто по неимению средств строить свою особенную церковь"(Е. К Голубинский). [39]
У юго-восточного края плато Эски, очень недалеко от "Зала Суда" имеется небольшой пещерный храмик; его называют церковь Успения. Вход в нее мало заметен и найти ее трудно. Это небольшая пещерка с дверью и окном. У продольной стены против входа высечено приспособление хозяйственного назначения: два прямоугольных бассейна, соединенные желобком - это тарапан, давильня для винограда; в северо-восточной части этой пещерки устроена церковь: прямо в скале высечена небольшая апсида с высеченным примыкающим к скале престолом в форме усеченного конуса, Апсида направлена точно на восток. Конха апсиды, как и вся эта часть пещерки, покрыта живописью. (Рис.6, 6а, 66).
Рис.36 План пещерного города Эски-Кермен и его окрестностей (по Н. Л. Эрнсту).
Рис.5 План церкви, называемой "Зал Суда" (по Н. Л. Эрнсту).
Живопись эта очень плохой сохранности: она сильно пострадала; местами она совсем осыпалась и обнажила камень, местами изъедена и исцарапана так, что ничего невозможно разобрать. От нарочитой порчи особенно пострадали лики. Но все же при внимательном изучении можно кое-что разглядеть.
Рис.6 План храма Успения Пресвятой Богородицы пещерного города Эски-Кермен (по О. И. Домбровскому).
Рис.6а Схема алтарной апсиды храма Успения Пресвятой Богородицы пещерного города Эски-Кермен.
В церкви Успения живопись писана по тонкому слою цымянки; преобладают желтый, розовый, голубой цвета; все контуры нанесены пурпуром. В конхе апсиды видно изображение Деисуса: Иисус в позе Вседержителя, налево Богоматерь, направо намеки на фигуру Предтечи; между ними серафимы. Ниже и с боков - святители, в середине над престолом херувимы; еще ниже, почти у пола орнамент. По сторонам арки апсиды- Благовещение, налево - Архангел, направо Богоматерь, на потолке над алтарем погрудное изображение Христа, очень испорченное.
На боковой стене слева от алтаря можно различить в небольшой нише Богоматерь с младенцем и орнаменты; наверху здесь все осыпалось; далее за полосой орнамента молодой мученик с кудрями, в правой руке крест, в левой руке щит и копье, вероятно, это или святой Георгий или святой Димитрий, еще левее седобородый святитель во весь рост. Это последнее изображение вызвало наше недоумение. т.к. у нимба его сохранилась надпись "О PANAGIOTATIOC АРХIЕПIСКОПОС ПАТРIАРХНС СЕ..." Достоверно расшифровать имя мне не удалось (и вряд ли кому-то теперь уже удастся), вернее всего, что Сергий. Возможно это портрет правящего Константинопольского патриарха; но тогда зачем на портрете нимб? Можно сделать смело предположение, что на фреске изображен вселенский патриарх Симеон 1- епископ и уроженец Трапезунда. Он был поставлен патриархом благодаря связям с трапезундскими мусульманами столицы в 1470. Однако уже в 1472 году свергнут, происками Марии, мачехи султана Магомета. После чего удалился в обитель Стенимахийскую во Фракии. Но это не было еще концом его патриаршества; вторично он стал патриархом в 1478, как и в первый раз, свергнув своего конкурента силой и заплатив султану взятку. Второе патриаршество Симеона продолжалось около трех лет. [40] Не вызывают сомнения тесные отношения между Крымом и Трапезундом, в то время уже не христианским, вряд ли и здесь и там захотели бы признать нового патриарха, не трапезундца. Возможно, фреска была написана именно в те годы, когда Симеон вынужденно покинул свою кафедру; но это, конечно, только предположение, не более. Дальше влево вверху композиция Сретения, внизу три святителя в рост со свитками. (Рис.7)
Рис.66 Схема алтаря храма Успения Пресвятой Богородицы. Над бассейном в потолке имеется круглое отверстие, диаметром около полуметра.
Рис.7 Схема росписи северо-восточной стены храма Успения Пресвятой Богородицы (по О. И. Домбровскому ).
Рис.8 Композиция фрески Успения Пресвятой Богородицы (по О. И. Домбровскому).
На стене против алтаря, в верхней части большая композиция-Успение Богородицы; благодаря ей и храм получил название храма Успения. Фреска сохранилась очень плохо. Возможно, то, что предстало нашим глазам, было написано совсем недавно: на одной старой гравюре видны только отдельные фрагменты ее; кажется, что за сто лет состояние ее улучшилось. Однако, кое-что нам все же удалось разобрать. Если взглянуть на прорись фрески Успения Богородицы (Рис. 8), то первое впечатление - перед нами работа не мастера, но ученика; этого не смог избежать ни Домбровский [41] ни мы. Однако, дело обстоит совсем не так! По мнению Э. Н. Карнаушенко перед нами вполне профессиональная работа; только на этой фреске утрачены верхние слои живописи (византийская фреска, также как и икона состоит из нескольких слоев - нижние более грубые - это только контуры, а верхние более тонкие - это прориси черт лица, тонкие складки на одежде и т.п.).
Посмотрим теперь, может быть сама фреска скажет нам что-нибудь важное.
"В основе предания об Успении Богородицы лежат три апокрифа это, во-первых, святого Иоанна Богослова сказание об Успении Святой Богородицы - сочинение неизвестного автора конца 3 - начала 4 века; остальные сказания составлены под его прямым или косвенным влиянием; важнейшие из них- два латинских, под общим названием: "Преставление Марии". Вот в двух словах суть предания:
Однажды, когда святая Мария, по обычаю, пришла ко гробу Господа, отверзлись пред нею небеса и слетел к ней архангел Гавриил. "Вот тебе,- сказал он,- пальмовая ветвь. Я принес тебе оную из рая Господня. Вели ее нести перед своим гробом, когда в третий день будешь разлучена с телом".
Ученики Господа были рассеяны по всем концам мира, но вот ради преставления Дух восхищает каждого из них, и они летят в облаках в св. Вифлеем, чтобы воздать честь святой Деве.
Священники же иудейские и архиерей именем кесаря заставляли игемона послать против апостолов тысяченачальника, но вот апостолы вышли из дома, неся одр Богородицы, и, мгновенно поднятые облаком, они очутились во Иерусалиме, в доме Пречистой Богородицы.
Во время погребения один знатный еврей, по имени Иефония. устремился было ко гробу с тем, чтобы повергнуть его на землю вместе с телом блаженной Марии. Но Ангел Господень невидимо огненным мечом отсек у него обе руки, начиная с плеч, и оставил их висящими в воздухе. И только по обращении и раскаянии Иефонии и по слову Петра, руки, висящие на гробе Владычицы, отделились от него и присоединились к Иефонии. Тот же передал ему пальмовую ветвь, владея коею Иефония исцелил множество народа и обратил его ко Господу.
Сам Господь явился со множеством ангелов и взял душу Богоматери и велел ангелам отнести ее в рай.
По позднейшим вариантам, Фома успел явиться к гробу Божией Матери только на седьмой день после ее преставления.
Возносящаяся на небо Божия Матерь передала блаженному Фоме тот пояс, каким опоясали ангелы ее святейшее тело, а прочим апостолам он заявил, что нет там пречистого тела, где его положили. Разгневанные его неверием они приступили ко гробу и отвалили камень, но тела там не нашли и не знали, что сказать, побежденные речами Фомы.
За трапезой апостолов со времени воскресения был такой обычай: они оставляли незанятым одно место и на нем полагали часть хлеба в память Иисуса Христа, называвшуюся частью Господа. Встав из-за стола и подняв часть Господню, они славили великое имя Пресвятой Троицы и оканчивали молитвою: Господи Иисусе Христе помоги нам, и потом съедали часть Господню как благословение Божие. Так было и в Гефсимании, когда апостолы собрались и сидели за столом, думая и беседуя только о том, куда девалось из гроба ее пречистое тело. По окончании стола, когда славили они Пресвятую Троицу, пред ними стояла в воздухе Пречистая Дева со множеством ангелов. "Радуйтесь! - сказала она. - Я есмь с вами во вся дни!" Апостолы же, исполнившися радости, вместо "Господи Иисусе Христе" воскликнули: "Пресвятая Богородица, помогай нам!" И с того времени уверили апостолы святую Церковь, что Матерь Божия в третий день воскрешена и ангелами взята на небеса.
Наконец, после того апостолы на облаках возвратились каждый в свою сторону.
Праздник Успения Божией Матери несомненно существует с 4 века. Между церковными песнопениями на праздник Успения Богородицы особенно замечателен канон Космы Маюмского (+776г.). Певец изображает, как лик апостолов по воздуху переносится послужить облаку легкому, из коего свет воссиял для сидящих во тьме, как благоговейно они предстоят богоприятному селению, и руки дерзновенного осуждаются на отсечение хранящим честь одушевленного кивота, как полки ангелов встречают царицу Деву, возносящуюся от земли , и Сам Господь принимает ее душу. Еще полнее раскрывается смысл праздника Успения в стихирах, воспеваемых на всенощном бдении. Здесь поется почти сполна все слово Иоанна Богослова об Успении Пресвятой Богородицы.
Церковным песнопениям почти вполне соответствует и икона Успения Богоматери. Вот как предписывается писать ее в русских подлинниках: "Пречистая на одре лежит мертва, над нею Спас стоит, держит Своими руками душу ее; над Спасителем херувим огнен; по правую руку Спаса Иаков брат Божий со многими святителями, и по левую епископ Трирский; двенадцать ангелов на облаках, каждый из них един по единому по воздуху со всей вселенной, летят на погребение; у главы Богородицы стоит Петр со апостолы, в руках держит кадило, а у ног Богородицы стоит Павел со апостолы; некто же богомерзкий еретик пришед под одр Богородицы, хотящи опроврещи тело; ангел же Господень мечом удари его и отссче руки его, висящие на гробе. По сторонам стоят палаты". Само по себе изображение-икона Богородицы, это очень смелое богословие.
Чин о панагии, ныне сохранившийся только в крупных монастырях, также обязан своим происхождением апокрифическим повестям об Успении Богородицы". [42]
Ниже изображена пелена и орнаменты. На потолке этой части пещеры можно различить, ближе к алтарю, Рождество Христово, а рядом Богоявление; Предтеча склоняется к Иисусу во Иордан, в небе ангелы, в воде две рыбы и благословляемое Иисусом божество Иордана, льющее воду из кувшина. Надписи в этой церкви, а, может быть, и живопись подновлялись, особенно на северной стене; здесь под пурпурными буквами видны более древние белые.
Есть изящное предложение понять церковь Успения как церковь, посвященную памяти какого-нибудь усопшего святителя. Это предположение хорошо объясняет единую схему росписи церкви, большую могилу посреди ее и совсем крошечный алтарь.
Можно бесконечно бродить по старому городу; здесь ничего нет, лишь свежие ямы грабителей, ежегодно расхищающих десятки могил, и молодой лес. Посреди плато проходит старая дорога (она хорошо видна), если идти по ней от ворот вглубь плато, то буквально натыкаешься на развалины базилики.
Мартин Броневский, посетивший Эски-Кермен в 1578 году, писал: "О былом значении и о славе Эски-Кермена свидетельствует храм, украшенный мраморными и серпентиновыми колоннами, хотя он и повержен на землю и разрушен". [цит. по 43]
В 1930 году под руководством Ф. И. Шмита произведены раскопки Эски-Керменской базилики. [43] Как показали эти исследования, она в древности представляла собой трехнефную, крытую черепицей базилику без атриума, с поперечным притвором, квадратной главной залой и трехчастным алтарем, с тремя прислоненными одна к другой и далеко выступающими за пределы основного прямоугольного плана апсидами, внутри закругленными, снаружи многогранными. (Рис.9)
Способ сооружения стен и сводов - бутовая заливка с двусторонней облицовкой прекрасно тесаным камнем па стенах и со штукатурным покрытием сводов. Имелась наружная декоративная отделка граней апсид и всего вообще восточного фасада. Прежде всего здесь обращает внимание на себя некая самостоятельность базилики и от Херсонеса и от византийских образцов; может быть, причиной к этому служит влияние местной архитектуры или же то, что, как полагает Шмит, Эски-Кермен был построен сразу в "порядке государственного мероприятия с участием пришлой строительной организации... в 4 веке" 143]. Позднее, базилика неоднократно перестраивалась, но окончательно погибла от огня на рубеже 13-14 века; м. б. во время нападения хана Ногая (1299 г.) на поселения юго-западной Таврики.
На противоположном от ворот краю плато имеется наблюдательная площадка с лестницей наверх, высеченной прямо внутри камня.
Рис.9 Эски-Керменская базилика: а - план [43] и б - реконструкция Е. А. Паршиной (1988).
Осмотрев несколько пещер на самом плато, можно спуститься вниз по чертовой лестнице (кстати, недалеко отсюда на самом краю плато можно увидеть древние фундаменты и емкости для воды). Эта выдолбленная в скале двадцатиметровая четырехпролетная штольня прежде служила осадным колодцем крепости. Стертые ступени лестницы оставляют неизгладимое впечатление.
На покатом склоне Эски, если вернуться чуть-чуть назад, примерно под храмом Успения лежат несколько свалившихся больших обломков скалы. Один из них выдолблен внутри и превращен в церковь. Я с детства хорошо помню этот храм. Форма церкви повторяет форму той глыбы, из которой она высечена. В церковь ведут две двери; от одной из них спускаются к полу ступени. В двух местах стены пробиты маленькие окна. В алтарной апсиде ныне зияет большая дыра. Посреди алтаря - круглое углубление для престола. В стене левой части алтаря имеется небольшая ниша, вероятно, для жертвенника. Алтарь отделен двумя четырехгранными столбами (один из них сильно попорчен) с аркой и высоким порогом между ними; от столбов к боковым стенам идет преграда с открытым пролетом над ней. (Рис.10)
Надо сказать, что стены церкви обработаны много тщательнее, чем где бы то ни было в пещерных церквях, которые мы видели. Храм неправильной формы, имеет высеченные скамьи вдоль всех стен, а в полу две гробницы. На вогнутой поверхности северной стены написана большая композиция из трех всадников.
Рис. 10а, б. План и разрез храма Трех Всадников и храма Донаторов (по Н.Л. Эрнсту).
Все трое скачут вправо, первый слева на светло-сером коне, в золотых латах, с круглым щитом, за плечами развевается зеленый плащ, в правой руке копье, опущенное к земле, средний всадник на желтой лошади, с лиловым плащом за плечами, длинным остроконечным копьем в правой руке поражает дракона под копытами коня. Третий всадник, очень плохо сохранившийся, скачет на гнедом коне, имеет серый плащ и копье, опущенное к земле. На крупе лошади, позади всадника сидит еще вторая маленькая человеческая фигурка. (Рис.11) Мы считаем, что здесь изображены не три мученика, а один. То, что всадник именно мученик, не вызывает никаких сомнений: достаточно взглянуть на царскую одежду.
На крупе коня одного из всадников изображен юный отрок. У меня перед глазами стоит критская икона святого великомученика Георгия с двойным чудом (16 век) [44]: первое - спасение царевны, которую отдали на съедение дракону, а второе - освобождение юного отрока из турецкого плена. (См. рис.12) Оба эти чуда, чудеса святого великомученика Георгия, мы видим здесь. И еще обращает внимание на себя разительное сходство ликов (это превосходно видно на прориси - см. Рис.11). Нам кажется основательным предположение, что храм посвящен не трем, а одному мученику - Георгию Победоносцу, который и изображен на фреске "Трех Всадников".
Однако, в литературе и в обиходе бытует название "Три Всадника", и нам не хотелось бы от него отказываться исключительно ради собственных амбиций.
Фон всей фрески грязно-зеленый; общий колорит темнее, чем в церкви Успения Богородицы; так же, как там, контуры и тени сделаны пурпуром. Ниже этой композиции у скамьи фриз с орнаментом. Под всадниками, во всю длину композиции надпись. Н. Эрнст читал ее так [45]: EЛATOMI(OH) KAI ANICTOPHOHOHCAN Н AГIOI TOY XPICTOY MAPTYPEC УПЕР YX(IKHC С Т)НРIАС KAI АФЕСЕОС АМАРT(I N)..., т.е. "Высечено и написаны святые мученики Христовы для спасения души и отпущения грехов..." В несохранившемся конце надписи было указано, вероятно, имя донатора и дата. В одном из ранних описаний мне встречалось упоминание года в этой надписи: В. Григорович читал в конце этой надписи дату - 12.. год. [46] Это косвенно подтверждают хорошо перекликающиеся с фреской шиферные, иконки из Херсонеса. (Рис. 12а) Мы не можем удовлетворительно объяснить, почему надпись именует св. вмуч. Георгия во множественном числе; это дело будущего. Краски надписи свежее, чем в других местах, она видимо возобновлялась в 18 веке, когда церковь еще действовала. Я слышал, что последний раз поновляли эту фреску в пятидесятых годах этого века.
Храм Трех Всадников - "воинский храм"; б. м. сюда заходили воины перед тем, как отправиться в поход. Здесь получали они благословение Церкви, подобно тому, как это было на Руси, где преподобный Сергий благословил святого благоверного князя Димитрия Донского перед Куликовской битвой. Насколько вообще это возможно? Может ли Христос, Его икона, Крест ("святой равноапостольный Константин, начертав на знамени изображение Креста, превратна знамение в знамя" А. Гоманьков) быть боевым знаменем христиан, а тем паче выражать богоустановленность императорской власти? Церковь всегда давала однозначный ответ на этот вопрос: Христос есть и "царей утверждение" и "плененных освободитель". И в этом нет никакого кажущегося противоречия.
Пожалуй, церковь трех Всадников сохранилась лучше всех остальных пещерных храмов - здесь почему-то есть какой-то особенный молитвенный настрой. Мне хочется привести одно место из сказания о великомученике Георгии, где говорится об освобождении отрока из плена, мне кажется это имеет непосредственное отношение к изображению фрески; вот оно [47]:
Другое чудо о юноше, похищенном из Сирии.
Однажды войско агарян вторглось в пределы Пафлагонии, и воины увели оттуда много пленных и захватили большую добычу. Среди пленных находился некий юноша, который нес службу при храме святого в деревне, называемой местными жителями Фатри. И вот всех пленных привели к нечестивому военачальнику - одни стали жертвой мечей, других по его приказу сделали рабами. Юноша же тот, поскольку он показался краше остальных, попал в рабство к самому военачальнику. Когда господин юноши пришел в дом свой, он пытался склонить пленника отречься от христианской веры. За то, что тот не соглашался, господин не предал его смерти, но не приставил к какому-нибудь более приличествующему ему занятию, а отослал на кухню носить воду и колоть дрова. А юноша тот, раздумывая, как после честного служения мученику он попал в позорное рабство к неверным, слезно молил святого сжалиться над его злосчастием и простереть руку помощи просящему его заступничества.
И вот, когда вера в великого слугу Божия крепла в сердце юноши, и он неутешно плакал, поздним вечером он возвращался к себе спать и, входя в дверь, ведущую со двора в дом, услышал, как кто-то снаружи зовет его по имени и спросил: "Кто, ты, Господин?". Тот назвался его знакомым и сказал, что хочет с ним побеседовать. Юноша без колебаний, но очень удивленный, как, стоя на улице, пришедший мог его увидеть через стену, немного приоткрывает ворота и видит какого-то всадника, молодого годами и прекрасного лицом. Юноша приветствовал его и стал внимательно в него вглядываться, чтобы убедиться, знает ли он своего гостя. А тот, словно желая обнять юношу, наклонился и, подняв его с земли, перебросил через шею коня. Затем пустил коня вскачь и помчался вперед. Вскоре он снял юношу с коня и на руках внес в какой-то дом, затем обнял его и исчез. Юноша не понимал, что случилось, и от изумления так обессилел, что заснул, не зная ни того, что с ним произошло, ни страны, ни дома, куда попал.
На рассвете, когда кто то вошел туда со светильником, юноша пришел в себя и встал ему навстречу. Стоило вошедшему увидеть человека в платье, какое носят агаряне, как он испугался и, приняв юношу за вора, со страху начал кричать; и юноша, увидев вошедшего христианина, одетого как клирик, в свою очередь закричал от удивления. Сбежавшиеся люди схватили юношу и стали его спрашивать, кто он и откуда и как при закрытых дверях сюда вошел. Объятый ужасом, юноша рассказал им все по порядку, а они прослезились, слыша это, и вспомнили его приметы: ведь это по большей части оказались люди, которые с ним были при храме святого. А когда подлинно узнали юношу и громко восславили Бога, который через святого Своего мученика творит столь дивные чудеса, сказали: "Ты в храме святого мученика Георгия, из которого был уведен в плен". Юноша пришел в себя и, уверовав, что приключившееся ему не сон, вместе со всеми ними воздавал слезную хвалу Господу. Потом он постоянно рассказывал о чудесах величайшего мученика.
Рис.11. Прорись с фрески храма Трех Всадников (сделана, вероятно, еще до подмалевки пятидесятых годов; приводится в книге О. И. Домбровского).
Рис.12а Икона святого великомученика Георгия с двойным чудом; о. Крит 16 век.
Рис.126 Стеатитовая иконка святого великомученика Димитрия Солунского (средняя часть), 11 в. Искусство Византии в собраниях СССР. М; 1977.
Немного отдохнув, можно пройти вдоль южной части пещерного города, и обойдя небольшой мысок с башней, называемой Девичья (по татарски Кыз-Куле: по преданию здесь жили сорок девушек, которые при приближении врагов бросились со скалы: "Не были ли то монахини?'"- спрашивает Паллас [48] и затем, как бы вернувшись назад по соседней долине почти до самого конца (еще в пятидесятых годах нашего века в этой долине была деревня), там где балка разветвляется, увидеть голую скалу, в верхней части которой высечен небольшой пещерный храм, называемый храмом Донаторов. Вход в него очень ловко скрыт, так что ниоткуда не виден; внизу же в скале вырублена быть может часовня или какое-либо хозяйственное помещение (здесь видны даже следы деревянных переборок). Но отгула подняться к храму трудно; надо свернуть в правую балку (мы сами слышали, что здесь когда-то было семь источников) и, пройдя вперед метров двести, подняться по левому склону. Теперь, если пройти по верху скалы (на которой видны остатки фундамента - это значит, что храм был прежде не только внутри, но и сверху скалы!) оттуда уже можно увидеть две смежные пещерки, одна из которых и есть храм Донаторов. Здесь прежде были деревянные перила, мостки, а может быть и балкончик, сейчас сказать трудно, видны только следы крепления деревянных частей. Храм высечен в цельной скале; в южной стене кроме входной двери пробито одно окно. План церкви подражает базиликальному: есть центральный неф и один боковой, северный, отделяющийся выступами в стене и потолке и колоннами, от которых сохранились лишь следы на потолке. Полукруглая апсида отделена от остального храма высоким порогом со ступенью и аркой. У стены высеченный престол, как бы усеченная пирамида основанием вверх, посредине его углубление для мощей; прежде, вероятно, престол был покрыт мраморной или деревянной крышкой. По обе стороны апсиды - небольшой выступ, а вдоль стен храма высечены скамьи для молящихся. (Рис.10)
Церковная архитектура это не просто некая разновидность зодчества; в ней есть высший смысл. Если мы хотим действительно увидеть храм и попытаться уловить его место в мире, а не просто "укусить" его глазами, мы должны заметить себе, что:
Церковь есть совершенный образ чувственного мира. Вместо неба у нес божественное святилище, вместо земли - неф во всей его красоте. Мир, напротив, предстает церковью: вместо святилища- небо, а вместо нефа- чудная земля. Церковь выражает смысл мира, сообщая миру свою прозрачность и открывая его для таинства; и тогда мир предстает как Церковь (преп. Максим Исповедник). [49]
Особенно замечательны росписи храма. Храм весь расписан! Мы готовы были ехать куда-то за тридевять земель, творить паломничество, а здесь, под самым носом, великая святыня!
Роспись выполнена по более толстому слою штукатурки, чем в храме Успения. В апсиде над самым престолом изображена чаша, по обе стороны ее по трое фигур святителей в рост; лики у всех попорчены: при втором святителе вправо имеется надпись: О AГIОС NIKOЛAOC; третий влево - не святитель, без крестов на одежде (б. м. это архидиакон). Над этими изображениями в конхе алтаря поясное изображение Христа, налево Богоматерь, направо Предтеча. Все сохранилось очень плохо. (Рис.13)
По обе стороны арки апсиды следы изображений: направо совсем побитое, налево святой во весь рост. На потолке у самой арки видно Благовещение: направо Богоматерь с пряжей на сидении, головой у оси потолка, налево архангел Гавриил. Дальше от алтаря на потолке едва уловимое изображение Сретения; в северной- Богоявление, на котором видна голова Предтечи, ступни Христа, преклоненные ноги божества Иордана (на древних иконах и фресках Иордан изображается в виде старика- "речного божества", льющего воду из кувшина) и сосуд, из которого оно льет воду, видны и две головки ангелов, одна особенно ясно. На простенках, слева от алтаря, две святые, вероятно это Жены Мироносицы: одна из них с кувшинчиком в руках.
Рис.13 Схема росписи алтаря храма Донаторов (по О. И. Домбровскому).
Под ними подвешенная пелена с узором. На северной стене: в нише не сохранилось ничего кроме надписи вязью по краю ее. Левее изображения святых мучеников Димитрия и Георгия есть надписи с их именами. На маленьком парусе в углу между северной и западной стенами в медальоне поясное изображение бородатого святого с восточными чертами лица; от имени сохранилось лишь окончание... NOC (б. м, это святой Дамиан). (Рис.15) На западной стене в малом нефе: Иисус (Рис.14), слева Ему предстоит Богородица с процветшим крестом в руке (Рис.16); направо мужчина, также без нимба, с короткой бородой в лучистой шапке. Облачение мужчины, по замечанию А. Полянского, скорее напоминает не императорскую одежду, но латы воина. Около головы его надпись (Рис. 17а) (можно читать это слово, как первые буквы имени Константин). Слева от него меньшая женская фигура, без нимба, в остроконечной шапке.
Вероятно, это святые равноапостольные Константин и Елена; не им ли и был посвящен храм Донаторов? (здесь так же, как и в случае с храмом св. великомученика Георгия - Трёх всадников, мы решаемся сохранить апокрифическое название, хотя бы ради того, чтобы было всегда понятно, о каком храме идет речь). Заметно сильное сходство между этой фреской и фреской св. равноап. Константина и Елены Софии Киевской (Рис.17-6) Есть и другое предположение - на фреске изображены Алексей, князь Мангупский и его жена (имя ее неизвестно), что согласно с мнением А. Полянского. Обращает на себя внимание то, что оба изображения портретны и не имеют нимбов. Мы оставляем эту увлекательную загадку тебе, проницательный читатель.
На вертикальном выступе-пилястре, отделяющим здесь боковой неф от центрального, хорошо видно изображение головы льва. (Рис. 18а) Для сравнения можно посмотреть на резного белокаменного льва на портале собора Рождества Богородицы в Суздале.(Рис. 18-б) К сожалению, на других пилястрах росписи не сохранилось. Видно, что здесь прежде еще были росписи, но теперь уже ничего не сохранилось. На потолке северного нефа написан ряд погрудных изображений святых в медальонах, а именно (с запада на восток): святой Ермолай (лица нет, есть лишь часть надписи), святой Пантелеймон (Рис. 19а), далее, по- видимому, апостолы Петр (Рис.19-6) и Павел (надписей нет). Еще ближе к алтарю четыре целых фигуры, из них две без нимба (одна в короне) и две с нимбом. У двух из них лики хорошо сохранились. На узком выступе потолка, отделяющего северный неф от центрального, видны четыре целых фигуры: ближе к алтарю святой Евфимий, дальше святой с большой бородой и хорошо сохранившимся ликом (надпись неразборчива), далее за остатком капители колонны неизвестный святитель со свитком, наконец, какой-то князь с нимбом. И еще росписи, которые трудно разобрать. (Рис.20) Когда, впервые увидев, немного приглядишься к этим росписям, можно долго дивиться этим вещам.
Предположительно можно сказать, что храм высечен в скале в 8 веке, а расписан в 14 или начале 15. В пользу последнего говорит и один внешний признак, именно в 14 веке икона становится как бы немного "жирной".
Кажется, что монашество, когда-то бежавшее сюда от кесаря, показало себя способным не просто жить рядом, в одном мире с кесарем, но осветило этот мир. Оно дало такое, немыслимое богословие, что мы и теперь с трепетом смотрим на эти фрески и видим, что они по-прежнему остаются для нас недостижимой высотой.
Назад можно вернуться другой дорогой: поднявшись вверх по левой балке, пройти по тропе, обогнув Эски справа, и заросшей просекой выйти к тому месту, откуда впервые открывается вид на Эски.
Рис.14 Лик Христа на западной стене храма Донаторов.
Рис.15 Неизвестный святой в одном из парусов храма Донаторов, б.м. святой Дамиан (по О. И Домбровскому).
Рис.16 Лик Богородицы на западной стене храма Донаторов (по О. И. Домбровскому).
Рис.17 а - Портрет "князя", б.м. снятого равноапостольного Константина в храме Донаторов (по О. И. Домбровскому). Обращает на себя внимание, странный, скорее готический шрифт подписи,
б -Фреска св. равноап. Константина. София Киевская (11в.).
Рис. 18 а - Львиная голова с человеческими чертами лица на расписном пилястре храма Донаторов (по О. И. Домбровскому);
б -лев; рельеф южного портала собора Рождества Богородицы в Суздале.
Рис.19а Лик святого великомученика Пантелеимона на потолке северного нефа, в медальоне.
Рис.196 Лик апостола Петра в медальоне на потолке северного нефа храма Донаторов.
Рис.20 Схема росписи стен и плафона храма Донаторов (по О. И. Домбровскому).
540х850, 50 kb